КОГДА УКРАЛИ ЖИЗНЬ
Жизнь, казалось, уже налаживалась.
И я все больше сторонился смерти. Своей смерти. Неохота было умирать.
Как легко мне болелось ковидом в сентябре 2020.
Я думал:
- Ну что может случиться? Ну, умру. Так ведь я так и так умру. И потом я не верю в смерть.
А потом пришло вдруг время, когда мне не хотелось умирать.
Много лет было все равно: умру - не умру, когда умру, а вдруг сейчас умру.
А тут, представьте, не хотелось.
Пожить еще хотелось.
Нет-нет, я понимал, что меня не спросят. И все же...
Я помню, как переживал:
Снова подцепить ковид - страшновато.
Пошел привился. Так ведь опять же страшновато.
Страшновато было получить осложнение от прививки.
Страшновато было от нее помереть.
Страшновато разбиться на автомобиле.
Страшновато упасть на самолете.
Заболеть раком страшновато.
Неохота было умирать. Вот вообще неохота.
Отодвигаешь это дело, отодвигаешь.
Уже 55, а все считаешь, ну может, еще поживу.
По кладбищу ходишь, считаешь кто сколько прожил.
80 - этак еще 25 лет протяну, неплохо.
45 - ой, этого я уже пережил.
63 - всего-то 9 лет осталось?
85 - вот это нормально, еще тридцатник.
А вдруг и правда лет 20-30 еще? Немало.
Я могу заглянуть на 30 лет назад - целую огромную жизнь еще можно прожить.
А впрочем, и эти годы пробегут, мелькнут, как мелькнули и предыдущие 30 лет.
Где они?
Как схватить их?
Пшик.
Прогоревшая спичка.
Неохота было умирать.
Я думал, вот бы научиться как Гумилев.
...А когда придет их последний час,
Ровный, красный туман застелит взоры,
Я научу их сразу припомнить
Всю жестокую, милую жизнь,
Всю родную, странную землю,
И, представ перед ликом Бога
С простыми и мудрыми словами,
Ждать спокойно Его суда.
Интересно, удалось ли ему сохраниться вот таким, когда его расстреливали?
Интересно, думал я, каким сохранюсь я, если будут расстреливать меня.
Да просто в падающем самолете.
Или на постели.
Знать, что вот еще, может быть, пять вздохов. Четыре. Три. Два. Один.
И там что? Темнота? Вечность? Свет? Бесы? Ангелы? Бог?
А вдруг и правда Бог?
Хорошо бы Он пришел пораньше. Еще до последнего вздоха. Чтобы не так страшно и одиноко.
Хорошо бы еще пожить. Долго-долго. Долго-долго.
Умереть последним, чтобы не быть причиной ничьего горя. Чтобы никто не плакал обо мне.
А потом пришло 24 февраля.
Что изменилось?
Все изменилось.
Хочу ли я дальше жить?
Не знаю.
Хочу ли умереть?
Тоже не знаю.
Отупелое какое-то равнодушие.
Перебираешь варианты, разные варианты, как жить дальше. И не находишь ни одного хорошего.
Вроде бы жив. Радуйся, что тебя хотя бы не бомбят.
А не радуется. Совсем не радуется.
Кажется, что украли жизнь.
Это когда вроде бы не смерть. Но и не жизнь.
Или все же жизнь?
Поэтому о смерти не думается. Об украденной жизни - целыми днями.
Какие могут быть мысли о смерти, если жизнь украли?