СТАРОЕ ПАЛЬТО
Самый конец 1980-х, евреи потянулись в Израиль.
Из Петербурга они уезжали в Варшаву на поезде, оттуда уже их подбирали израильские самолеты. Это был такой способ перевезти бесплатно много вещей.
А мы тогда ездили в Польшу торговать и тоже ездили на поезде с Варшавского вокзала.
Бизнес наш был живой, активный, несколько раз в месяц мы бывали на Варшавском, провожали, встречали, ехали сами.
И вот эти вереницы отъезжающих.
Электрокар, который везет по перрону перетянутые коробки из-под макарон, узлы, рулоны старых ковров, затертые чемоданы, тюки, пакеты, подвязанные бечевкой. За ним, как за катафалком, идут отъезжающие и провожающие. Они пытаются идти медленно и серьезно. Электрокар едет быстрее, размеренный траурный шаг вдоль поезда не удается.
- А вазу положили?
- Положили, мама.
- Ту, которая синяя, стояла на тумбочке в прихожей?
- Да.
- И высокую хрустальную, которую твоему отцу дарили на работе за ударный труд?
- И высокую хрустальную.
- А ложечки?
Они шли, брели, некоторые старались бежать, чтобы не отстать от электрокара. Электрокары ехали.
Высокие ражие грузчики на них покрикивали на зазевавшихся пассажиров.
Была одна семья. Бабушка там была совсем старая. И ее посадили на кар.
Был май, думаю, поздний май, все шли налегке. А она была в красной в катышках кофте, и у нее поясница была подвязана старой коричневой шалью, казалось, изъеденной молью.
- А рюмки? Рюмки, которые мы привезли из эвакуации? Ты помнишь, которые твой отец на 7 ноября однажды чуть не разбил одну?
- Я все положила, мама, не волнуйся.
Она сидела на каре среди тюков, ковра и чемоданов, ноги ее были в валяных черных ботах, такая старикашечья обувь, ее называли "боты". И ноги эти болтались, когда кар подпрыгивал на кочке или проезжал яму.
Поверх всего багажа лежало драповое пальто, старое пальто на ватине, неопределенного цвета, с черным каракулевым воротником.
Я помню, мы шли с мамой рядом, и мама сказала:
- Иля, посмотри, пальто тоже уезжает в Израиль.
Мы остановились у вагона, а кар поехал дальше.
И старушка на нем поехала дальше. И все провожающие и отъезжающие посеменили за ними дальше и дальше.
- А ситечко? - все еще слышал я, - Ситечко, которое Боря дарил нам на серебряную свадьбу? Его еще так любил твой папа... Ты помнишь Борю?
Драповое пальто непонятного цвета с черным каракулевым воротником, покачиваясь, уезжало все дальше, дальше и дальше...
Казалось тогда, что вся жизнь еще впереди.